* * *
Я жаден до жизни и это беда.
Господь не позволит вернуться сюда.
Но сердцу приемлема благая весть:
Что там будет лучше – нежели здесь.
* * *
Нет сивилл – все осовели –
Время их коленкой под…
Будет что на самом деле –
Знает лишь один Господь.
Знает Он, но не расскажет
Ни за что и никогда…
Смертный коли что наскажет
Откровенно – ерунда.
* * *
Не всегда рассветы алы,
Не всегда река – магнит.
Нам довольствоваться малым
Будничный полёт велит.
Держит нас привычек стая,
Личной воли ни на грош.
Помним – высоко взлетая –
Не на сено упадёшь.
* * *
Горы изумрудов
На другой планете.
Далеко до туда,
Средства где возьмёте
Долететь, насыпать,
Привезти на землю?
Заживётся сытно,
Мягко и безбедно,
В золотистых тканях
И по будням лазить.
Вот они мечтания,
Глупая фантазия.
* * *
Когда сплошные перемены –
То хочется сойти со сцены,
На одном остановиться,
На достигнутом прижиться.
* * *
Предчувствие, предположение,
Догадки, сомнений движение –
Да такова наша суть, -
Другого не поднесут.
* * *
Ох, жадные любви глаза,
Ох, жадные - до содрогания.
Они умеют рассказать,
Поведать о своём желании.
Они всегда дадут ответ,
Им ни к чему вопросов тонны.
Страшней для них, пожалуй, нет
Чем змей из льда – неразделённость.
* * *
Из безделья и забот
Нити наша жизнь прядёт.
Полотно получится –
Радоваться, мучиться.
* * *
А мог попасть я в мир иной,
На незнакомую планету.
Да только вот попал на эту,
И совершенно стал земной.
Был несмышлён я с ранних лет,
Меня вопросы окружали.
Потом обязанности жали.
А воли не было, и нет.
Пусть улетит моя душа
Туда, где ясная обитель.
А полетать я был любитель
Крылами тяжкими шурша.
* * *
Мы в оболочке заблуждения,
И нету нам перерождения.
Перед глазами вечно ночь,
И нам ничем нельзя помочь.
* * *
Ночь – это отдых. Проснёмся с лучами.
К новым заботам, делам причалим.
Нового ветра вдохнём струю.
Новые песни нам пропоют
Птицы, что новые строят гнёзда.
Новое строить и петь не поздно.
* * *
Без колдобин на пути
Путь земной нам не пройти.
* * *
Бабочка-красавица
У цветка опять.
Ей, конечно, нравится
Так вот трепетать.
Жизнь прервётся бедной
На витке крутом,
Но она не ведает
Ничего о том.
Но, а если знает
Что произойдет? –
Всё равно порхает,
Всё равно живёт.
* * *
Одно сменяет другое,
Подменно другое другим;
И самое дорогое
Становится недорогим.
Сменяются поколения,
Но не людской нрав…
И суть такова явления:
Кто это придумал – прав.
* * *
Канат рубить сплеча не надо
Пусть даже судно на боку,
Не будет мачт, а волны стадо
Тебя в пучину увлекут.
А может жалость вспомнит ветер,
Лучи, безбурность светлых дней…
Голубизна мелькнёт в просвете,
Задышит океан ровней.
Всегда нас жизнь ласкать не станет,
Тревог всесиленнеуём.
По жизни, как по океану
Мы, неуёмные плывём.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!
